Заметки с годичного собрания СО РАН

«Служенье муз не терпит суеты». Еще до Пушкина нечто подобное мог бы сказать (а может, и говорил?) о своей музе и богине-покровительнице наук Афине Михайло Ломоносов.

Академик Геннадий Кулипанов принимает гостей СО РАН на одной из площадок Института ядерной физики, где действует лазер на свободных электронах
Алексей НАДТОЧИЙ

Не нами замечено, что любые потрясения препятствуют нормальному развитию общества, а что касается поступательного развития науки, то тут и говорить нечего. Есть отрасли человеческой деятельности, «служение музам», в частности, от которых революционные 90-е пытались камня на камне не оставить. Слава Богу, не вышло.

Выжили. И не только выжили, но и заметно продвинулись вперед благодаря настойчивости и упорной работе. Так можно охарактеризовать очередной, но и в чем-то итоговый доклад нынешнего председателя Сибирского отделения РАН академика Николая Добрецова.

Несколько слов по сути «новейшей истории» науки

Уже когда годичное собрание заканчивало свою работу, на трибуну поднялся академик Анатолий Деревянко, человек, хорошо знающий московские коридоры власти, и сказал, что утверждение нового Устава Академии, обсуждаемого сейчас в Новосибирске (вчера его должны были принимать на общем собрании РАН в Москве) — это последняя попытка людей, не любящих науку, не понимающих особенностей ее развития, подмять под чиновничество эту сферу деятельности и командовать, рулить учеными, разрушив саму идею Академии.

Уже когда чиновничество увидело, что его попытки навязать научному сообществу России радикальную реформу провалились, и, более того, стало очевидно, что высшее руководство страны склонно поддержать ученых в главном, в их самостоятельности, появилась новая идея — Попечительского совета, который бы присматривал за РАН, как за дитем неразумным.

Во все времена, в том числе и жесточайшего террора гражданского общества, Российская академия наук была исключительным структурным образованием, которое отличалось редчайшим демократизмом, всеобщей избираемостью руководства снизу доверху, в котором единственным исполнительным органом был президиум, осуществлявший все научно-организационные и хозяйственные функции. «Ну как не порадеть родному человечку!» Отсюда и все беды Академии, спорадически накатывающиеся на нее. Но из котла страстей наука выходит все же омоложенной.

В фигуральном смысле «кнутом» за прошедшие годы можно назвать, пожалуй, лишь крайнюю нищету науки (слава Богу, времена принудработ типа «шарашек» давно миновали). В «совсем пропащие» 90-е учились зарабатывать деньги сами. И небезуспешно: около 50 процентов финансирования всей научной деятельности сейчас — за счет привлеченных средств. Естественно, часть тратится и на зарплату, которая среди научных сотрудников к концу 2006 года вышла на уровень 17 тысяч рублей в среднем. (Однако надо не забывать и о принципе «средней температуры по больнице», о котором председателю живо напомнили коллеги-академики). Но в последние годы руководство страны мало-помалу стало увеличивать и бюджетное финансирование. К тому же все-таки значительное сокращение и переструктуризация институтов позволили оптимизировать численность персонала, которая в целом по отделению сейчас равна 31 тысяче человек, из них в научных организациях 25 с половиной тысяч.

Стало улучшаться и финансирование материальной базы, закупается новое оборудование. И в целом за последние пять лет его было приобретено на 86 миллионов долларов (порядка двух с половиной миллиардов рублей). Это уже кое-что по сравнению с почти ничем.

Основной принцип научных исследований — программно-целевой. На этой основе и была подготовлена программа фундаментальных исследований СО РАН на 2008–2013 годы. Правда, неясностей с финансированием даже уже принятых научных тем предостаточно. Сложно как-то Минфину с учеными, а уж Минобрнауки — тем более: просто так давать деньги не хочется, надо бы контролировать и направлять, а куда направлять, должны бы подсказать опять же сами ученые.

Но все равно даже то, что сейчас есть, — крохи по сравнению с тем, что надо бы. В этом плане интересным было выступление заместителя председателя СО РАН академика Геннадия Кулипанова. Он рассказал и назвал цифры реальной стоимости серьезных научных исследований. Один день работы ведущей установки Института ядерной физики стоит 120 тысяч рублей. Последнее, что было смонтировано в СО РАН начиная с 70-х годов, — лазер на свободных электронах, который был полностью создан за счет заработанных средств, обошелся порядка 25 миллионов долларов, но позволяет вывести некоторые научные исследования сразу по ряду наук на новый уровень.

Общемировая тенденция сейчас — создание крупных исследовательских установок по типу мегасайнс. Их стоимость достигает 100 и более миллионов долларов.

Весь мир, даже многие страны, которые совсем недавно считались «третьим миром», сегодня делают ставку на развитие науки как важнейшее направление научно-технического прогресса в целом.

Есть ли Бог? Этот вопрос, слава Ему, не звучал в зале заседаний Дома ученых. Хотя упомянуть о нем, пожалуй, стоит. Академик Эдуард Кругляков, руководитель известной комиссии РАН по борьбе с лженаукой и действительно проводящий огромную работу по выявлению и разоблачению процветающего и паразитирующего на авторитете науке шарлатанства, несколько удивился стремлению некоторых священнослужителей регистрировать свои научные работы в ВАК. Какое, мол, отношение имеет теология к науке? Надо заметить, что активность православной Церкви в последнее время заметно возросла, что касается и ее позиции по важнейшим делам мирским, которую продемонстрировал недавний Всемирный русский собор. И еще, заметил академик, если в школе начнется преподавание только основ православной культуры, не приведет ли это к преподаванию закона Божьего? И как скажется все это на государственной целостности России?

Получилась небольшая приватная дискуссия. Кто-то поддержал Круглякова, кто-то мягко возразил: верование — это все-таки сугубо индивидуальное дело каждого человека, давайте заниматься своим делом, а что касается лженауки, то с нею бороться, безусловно, надо.

Скорее всего, в первую очередь нужно уже сейчас определиться по отношению друг к другу самим институтам Церкви и Академии. Они самодостаточны, и лучше, чтобы их пути не пересекались.

Споры о нем ведутся уже не первый год, и наконец некоторую промежуточную точку поставил принятый в прошлом году Госдумой в новой редакции Закон «О науке и научно-технической политике». Поэтому и переписываются уставы всех государственных академий (кроме «большой», еще и РАСХН, РАМН и РАО). Равняться все будут, естественно, на РАН.

Уже понятно, что согласно новому закону Российская академия наук будет напрямую подотчетна президенту России, который будет утверждать и президента РАН. Отчет о своей деятельности РАН будет предоставлять ежегодно президенту и правительству. Правительство будет контролировать все финансовые потоки РАН и ее отделений. Как рассказал Николай Демьянович, сам член комиссии по подготовке проекта Устава РАН, текст проекта в канун общего собрания РАН уже был полностью согласован с большинством министерств правительства. До конца сохраняются серьезные противоречия с Минфином, Минэкономразвития и «родным» Минобрнауки.

Эти три ведомства ни за что не хотят поступаться своими чиновничьими принципами, и кое-кому в Москве хотелось бы причесать большую науку под «гребенку». За минувшие два-три года было пролито немало пота и крови, но руководство РАН и ее отделений (ученые очень хорошо отзываются о жесткой непримиримой позиции президента РАН Юрия Осипова) шаг за шагом отстаивали свои права и в организации научных исследований, и в распоряжении финансами и имуществом, и сейчас еще подумывают, как помочь старшему поколению ученых, выработавших свой ресурс и оказавшихся на общей нищенской пенсии. Сделана попытка заложить в текст Устава возможность доплачивать пожилым ученым из привлеченных средств. Московская дискуссия и переговоры с Минфином покажут…

Честно говоря, автору этих заметок, давно следившему за ходом околоуставной дискуссии, даже сначала не поверилось, что, казалось бы, острейший вопрос о возрастном цензе не вызвал почти никаких возражений. Столько копий сломано в общероссийской прессе по этому поводу: можно ли избирать на руководящие посты в структурах Академии заслуженных ученых старше 70 лет? В Новосибирске на общем собрании лишь один голос был против возрастного ценза.

В перерыве я решил узнать об этом мнение члена-корреспондента РАН Вадима Евсикова.

— А что тут удивляться? Во-первых, мы этой нормой уже давно «переболели»: исполнилось семьдесят — если есть еще силы, отдай их науке или уходи в советники. И, во-вторых, что же ты за ученый, если в семьдесят у тебя на смену достойного ученика нет?