Как вы относитесь к тому, что срок службы сократится до года?
Вопрос, конечно, интересный…
Ирина Светлова, 27 лет, менеджер:
-Я считаю, что в других странах подход к армии гораздо более грамотный. Служить должны профессионалы на коммерческой основе. Вы спросите: а вдруг война? Война если и начнется, то такая, что никто и повоевать-то не успеет. Эпоха бомб, ничего тут не поделаешь. Но раз уж профессиональная служба невозможна, то пусть лучше будет год. Ведь год — это все-таки не два. Лучше так.
Надежда Комарова, 22 года, студентка:
— И слава Богу! Давно пора. Два года — это же очень большой срок, а год даже звучит как-то лучше. У меня вон уже половина одноклассников сходили в армию. Армия их всех настолько сильно поменяла — сами на себя стали не похожи. Есть даже знакомый, который почему-то служил всего два месяца. И то изменился до неузнаваемости. Причем в худшую сторону. Неважно, сколько человек прослужил, важно как. И все же год значительно лучше, чем два. Короче, я обеими руками за годовую службу!
Олег Тажин, 46 лет, водитель:
— Я вспоминаю армию даже с радостью. У меня осталось очень много армейских друзей, с которыми я поддерживаю отношения. Теперь, по прошествии времени, я понимаю, почему армия вызывает у меня преимущественно хорошие воспоминания. Это же адреналин. Когда человек прыгает с «тарзанки», ему страшно, а потом становится весело. С армией дело обстоит точно так же. Все накопленные отрицательные эмоции превращаются потом в позитивные воспоминания. Что же касается срока службы, то год, конечно, лучше.
Максим Вариновский, 35 лет, офтальмолог:
— Свою службу вспоминаю с легким ужасом. Она длилась два года, хотя лучше бы один. Не то чтобы все было так уж плохо… Просто сейчас не верится, что все это было. К счастью, у меня нет сына. Только дочь, а ей в армию не идти. А если бы был сын, я бы его с самого рождения начал «отмазывать», потому что сейчас ситуация в армии гораздо хуже, чем в мое время. «Дедовщина» все сильнее, порядки все жестче. Не хотел бы я попасть туда сейчас. Ребят калечат, наносят психологические травмы. «Дедам» кажется, что это нормально, но ведь мы прекрасно понимаем, что это не так. И все-таки служить надо. Только не так, как это происходит у нас в стране.
Алевтина Каталымова, 39 лет, домохозяйка:
— Сыну 19 лет. Самое страшное сейчас — армия. Благо ему еще четыре года учиться. А потом? Время пройдет незаметно. Военкомат его везде найдет. А я своего сына не отдам ни на год, ни на два!
Новосибирцев расспрашивала Маня Черешнева
