Среди противников генетически модифицированных продуктов — Владимир Путин, Дмитрий Медведев, а также подавляющее большинство россиян. Ученое сообщество во вред ГМО верит неохотно, но признавать овощи и фрукты в магазинах страны безопасными тоже не берется.

Согласно данным, опубликованным в конце февраля Международной службой по внедрению агробиотехнических приложений, в 2010-м году генетически модифицированные (трансгенные) культуры выращивали в 25 странах. Инструменты генной инженерии применяются при производстве половины всего хлопка и трех четвертей всей сои мира. Несколько месяцев назад Китай объявил о готовности выращивать трансгенный рис. Общая площадь, занимаемая ГМ-культурами, составляет 148 миллионов гектаров, что сравнимо с площадью небольшого государства, например Перу.

Генетически модифицированными называются продукты и организмы, созданные с применением инструментов генной инженерии. Формулировка не самая простая, что, однако, не помешало аббревиатуре ГМО прочно застрять в общественном сознании. Ее репутация далека от безупречной — недаром предупреждение о содержании или отсутствии ГМО так часто появляется на этикетке. Известно, что многие посетители супермаркетов, особенно за рубежом, взяв продукт с полки, первым делом смотрят, участвовали в производстве генетики или нет. Первые трансгенные культуры были выведены в середине 80-х, и дискуссии об их потенциальном вреде не утихают до сих пор.

В чем причины столь яростной общественной нелюбви к генетически модифицированным продуктам? Причина № 1 известна: люди боятся, что чужеродные гены могут негативно отразиться на их здоровье (или здоровье их детей). "Когда ГМО только появились, некоторые ученые считали, что, попадая в организм, посторонние гены могут встраиваться в ДНК человека", — вспоминает директор Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН Валентин Власов. Существуют также опасения, что смешение генов модифицированных и обычных культур приведет к непредсказуемым последствиям для человеческих запасов продовольствия. Не стоит забывать и об элементарной человеческой брезгливости. К примеру, чтобы помочь кукурузе защититься от вредителей, в нее могут внедрить ген скорпиона — звучит действительно неприятно. "Искусственно синтезирующийся в растениях белок теоретически может быть для человека вредным — у некоторых может развиться аллергия. Но это на уровне обычных проблем с иммунитетом", — добавляет Власов.

Другой вопрос, насколько оправданы наши опасения. По заявлениям специалистов, бесспорных доказательств вреда генетически модифицированных продуктов на сегодняшний день не существует, однако вопрос требует длительного изучения — нужно продолжать проводить исследования. Сегодня, дескать, никто не отравился, но нельзя исключать того, что последствия могут быть негативными. "Людям надо понимать, что человеческий организм строился миллионы лет и среди прочего учился защищаться от потока внешней генетической информации. Проводились исследования на мышах, которых кормили генетически модифицированными продуктами. Ничего страшного не произошло", — рассказывают эксперты.

Известно, однако, и о других исследованиях. Так, Ирина Ермакова из Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН несколько лет назад также ставила опыты на грызунах и получила совершенно противоположные результаты. Впрочем, эксперименты Ермаковой были раскритикованы научным сообществом.

И тем не менее в рядах российских противников ГМО замечены бывшие и нынешние первые лица государства. По указу Юрия Лужкова, в 2007-м году в Москве был введен запрет на приобретение продуктов, содержащих ГМО, на бюджетные средства. "Мне нравятся хорошие продукты, а не генно-модифицированные", — заявил в 2008-м на саммите G8 Дмитрий Медведев, осенью прошлого года подписавший закон об обязательной регистрации трансгенной продукции. А вот главный санитарный врач России и руководитель Роспотребнадзора Геннадий Онищенко, напротив, не раз называл ГМО благом и говорил, что рано или поздно выращивать генетически модифицированные культуры придется и в нашей стране.

В любом случае не похоже, что у противников ГМО есть серьезные шансы в борьбе с методом (по крайней мере, на глобальном уровне). Слишком уж очевидна выгода от использования сторонних генов. Они помогают выводить высокопродуктивные, более устойчивые к пестицидам (чтобы можно было убивать сорняки, не навредив полезным растениям) или, например, более морозоустойчивые культуры. Заявлено также, что инструменты генной инженерии часто помогают сделать продукт более полезным. "Можно сбалансировать набор аминокислот в кукурузе. В рис вводятся гены, которые синтезируют витамины", — приводит примеры директор Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН Валентин Власов.

Куда более актуальной ученые считают проблему обнаружения генетически модифицированных продуктов, поступающих из-за рубежа. Практически никакого анализа импортных овощей и фруктов на предмет генетических модификаций в России не проводится. "Дело даже не в том, вредно это или нет, просто мы совсем не знаем, что едим", — сетует Валентин Власов. "Сегодняшние продукты питания — это высокотехнологичные химические продукты. Во всей этой химии надо разбираться. В США, Японии, европейских странах анализ продуктов питании проводится на приличном уровне, там выдерживаются все нормативные базы и люди знают, что едят. Россия в этом смысле находится примерно на уровне средней африканской страны. По сути, не проверяется вообще ничего", — заявил доктор химических наук Григорий Барам, заведующий лабораторией жидкостной хроматографии Лимнологического института СО РАН.

Почему так вышло? Григорий Барам обвиняет российское законодательство. "Службы проверки попросту не работают. Если вы что-то покупаете китайское, то должна быть бумажка, где точно указано, какие использовались пестициды. Эти пестициды надо проверять, проблема в том, что таких бумажек никто не видел. Нельзя говорить, что мы едим нечто токсичное, но можно сказать, что мы едим то, что нельзя поставлять в США и Европу. Обидно", — расстраивается ученый.