Сергей Дьячков: Бизнес в стиле рок-н-ролл. ВИДЕО

Известный бизнес-консультант, владелец компании DSO Consulting Сергей Дьячков во время финансового кризиса занялся музыкальной карьерой. Сейчас он выступает в клубах и пытается превратить музыку в бизнес.

— Зачем вам, успешному бизнесмену, петь рок-н-ролл?

— Я не бизнесмен, а скорее художник. Бизнесмен может организовывать других людей, а я работаю сам, с очень близким кругом людей. Зачем музыка? Интересно! Это же в тебе бродит. Я написал более 20 лет назад песню "Смородина" — в 1989 году. Практически ни разу мы не играли ее на концертах той поры, но сейчас я ее сыграл, и успех был оглушительный. Значит, для чего-то я делал это. Нужно было выйти и спеть.

Я всегда был протестным. И то, что я подстригся, переоделся в деловой костюм — такая была потребность бизнеса. Для меня был момент году в 2007, наверное. Я почувствовал потрясающую свободу, я понял, что бизнес состоялся, и я могу переодеться в джинсы. И я начал возвращаться в себя! Когда DSO Consulting стала значимой компанией, я решил заняться любимым делом. Поскольку, все это шло от состоявшейся личности, меня восприняли более терпимо, люди сейчас более толерантны, более восприимчивы.

— Музыка для вас — это бизнес или хобби?

— Я хотел бы, чтобы для нас это стало бизнесом, но пока это занятие приносит больше удовольствия, чем денег. У нас есть строгая концепция, нужно просто делать музыку лучше всех. Если ты действительно делаешь что-то лучше всех, у тебя появляются потребители.

— Но потребителей больше у популярной музыки. Почему бы вам не петь попсу?

— Я просто не умею. Я умею писать только честную музыку.

— Тогда нужно расширять аудиторию. А это значит, переезжать в Москву.

— Категорически не согласен. Посмотрите на историю региональной музыки: группа "Чайф" до сих пор живет в Екатеринбурге. Группа The Beatles из Ливерпуля, в котором живет всего 500 тысяч человек. Город размером с Барнаул, и успех в таком городе возможен. Я вообще не вижу разницы, в какой квартире и в каком городе ты живешь. Не считаю, что для того, чтобы стать собою, нужно куда-то уезжать. Нужно жить там, где тебе комфортно. Возможно, это звучит пафосно, но я так чувствую.

— Является ли Новосибирск центром рок-движения Сибири?

— Конечно. В России всегда было четыре центра рок-н-ролла: Москва, Ленинград, Екатеринбург и Новосибирск. Здесь родились такие группы, как "Калинов мост" и "Путти", Егор Летов больше всего дал концертов в Новосибирске. Сейчас тоже есть классные молодые команды. Например, мне очень нравится группа ГБР.

Новосибирск — плавильный котел, сюда съезжаются люди из разных мест, с разными взглядами. Я сам приехал сюда из села Юргинское Тюменской области. Здесь развитая экономика, да и власти не мешают людям реализоваться. Яркий пример: новосибирская Монстрация и дело Лоскутова.

— Почему ваша группа называется "Николаевский проспект"?

— Когда я думал о том, как назвать банду, я понял, что я прежде всего житель Новосибирска. А какой символ у города? Николаевский проспект, он же Красный.

— Почему вы только сейчас начали заниматься музыкой?

— Писать песни я начал в 80-х, мне было чуть больше 20 лет. В начале 90-х было востребовано совсем другое. Когда я понял, что музыка денег не принесет, я ушел в бизнес, но песни писал. Сейчас в бизнесе я близок к тому, чтобы состояться, у меня прорвались чувства. Были знаки, люди вдруг вспомнили о том, что когда-то я делал неплохую музыку. Весной летом 2008 года многие начали спрашивать меня, почему я перестал выступать. Я удивлялся: неужели это еще кто-то помнит? Больше семи лет прошло с последнего концерта. По большому счету, в жизни ты должен ориентироваться не на свои запросы, а на то, что от тебя хотят другие. Мы живем, будучи востребованными. Спрос на музыку появился, я попробовал снова вступать. Вроде бы получилось.

— Это не случайно, что спрос на музыку возник в 2008 году, во время кризиса?

— Думаю, что нет. Когда идет экономический рост, вы не сильно заинтересованы в том, чтобы знать правду, вам гораздо важнее "рубить бабло". Когда же вы понимаете, что широкие экономические возможности завершаются, возникают явления перепроизводства, кризисные явления, начинаешь страдать, думать, осмыслять и искать некую правду. Так устроен человек. Если вернуться в то время, когда мы начинали писать, нам было чуть больше 20 лет. Это был конец 80-х, время кризиса социалистической системы.

Я не удивлюсь, если в ближайшие 5 лет появится много групп, которые будут петь честную музыку. Человек, попадая в некомфортные условия, начинает протестовать. Если это человек здравомыслящий, умный и любящий жизнь, Родину, близких, он не просто протестует, а ищет выход. Наши песни какой-то выход дают, поэтому их и слушают.

— Но есть опасность, что когда кризис пройдет, популярность тоже сойдет на нет.

— Да, и тогда я буду заниматься консалтингом (смеется). Я готов к этому, для меня нет цели иметь постоянный ангажемент, постоянно записывать новые пластинки, есть цель реализоваться. Ведь музыка в отличие от бизнеса остается. Да, вы скажете, я хочу славы. Но когда в тебе живет произведение искусства, тебе это надо отдать. Если ты его не отдашь, оно умрет вместе с тобой. А не хочется, чтобы оно умирало. Ты отдаешь это творение, если оно понравилось — хорошо, не понравилось — значит, ты графоман.

— Как вы определяете направление своей музыки? Это бардовская песня?

— Я думаю, что это фолк. Бардовская музыка по определению акустическая и скорее сольная, с небольшим сопровождением. Феномен "рок-бард", который появился у нас от Галича и Высоцкого, это чисто русское явление. Мне понравилось, как в свое время меня охарактеризовал американец Марк Смит: он написал в своей статье, что я пою "russian folk". Наверное, это действительно современный фолк. Мне понравилось, когда он сказал, что это аутентичная музыка, и это так. Если говорить об аналогах, мне нравится в последнее время группа The Byrds, это "american folk". Нас можно сравнить, хотя до них нам еще расти и расти. Но больше всего мне нравится, что у нас честная музыка.

— Вы поете протестную музыку. Против чего вы выступаете?

— Я — за свободу и справедливость. Это можно трактовать как угодно, но если вы внимательно послушаете наши песни, мы выступаем против авторитаризма и насилия над личностью, за свободу слова и самовыражения. Мы — за любовь.

Свобода слова есть в нас самих, пока мы даем друг другу эту свободу. Пока вы пишете то, что считаете нужным, пока вы трактуете информацию, как считаете нужным, это есть свобода слова. Мы свободны, пока мы по-разному мыслим. К сожалению, многие граждане чего-то боятся. Чего вы боитесь? Это наша страна, это нам решать, как тут жить. Люди склонны шаблонизировать свою деятельность, жить по определенному канону, не парясь, так проще. А если ты постоянно идешь на эксперимент, ты можешь столкнуться с болью – тебя могут неправильно воспринять в обществе. Представьте, какой-нибудь предприниматель вдруг захотел играть протестную музыку. Я не могу себе представить, чтобы в конце 90-х это было возможно. Ты рискуешь своего деловой репутацией.

— Если перед вами встанет дилемма: музыка или бизнес. Что вы выберете?

Музыка не может мешать работе, это и есть моя работа. Я надеюсь, что бизнес никогда не будет пересекаться с роком. В первую очередь, я рокер. Если дилемма все же встанет, я оценю, на каком рынке будет больше спрос.