Защитить права и не сойти с ума

Она уехала из Сибири в Москву, променяв личное благополучие на мир и спокойствие в чужих семьях. Томичка Варвара Пахоменко стала правозащитником:  она помогает незнакомым людям по всему миру.

— Варвара, как вы начали заниматься защитой прав человека?

— После окончания второго курса случайно попала во Всероссийский Молодежный образовательный лагерь. Там работали правозащитники из разных регионов страны, и благодаря им я почувствовала, что права человека — это не просто часть системы права, но еще и моральная категория. Вернувшись в Томск, пришла в региональную правозащитную организацию «Комиссия по правам человека в Томской области».

— А потом вы перебрались в Москву, в правозащитную организацию «Демос». Что это за организация?

— «Демос» был создан в начале 2004 года сотрудниками исследовательского отдела Московской Хельсинкской Группы — старейшей российской правозащитной организации. Меня сюда привела проблема нарушения прав человека на Северном Кавказе. Поначалу мы занимались в основном Чечней, но затем, вслед за расползанием конфликта по всему Кавказу, стали работать в Ингушетии, Дагестане, Осетии.

— Почему именно Кавказ? Откуда такой интерес?

— Отправной точкой послужили события осени 2005-го в Кабардино-Балкарии, когда большая группа боевиков напала на город Нальчик. Я смотрела на кадры взрывов и перестрелок и понимала, что маленький курортный городок, в котором я отдыхала в детстве, превратился в поле боя. Уже тогда я понимала, что многое из того, что происходит на Кавказе, отражается на жизни всей страны. Например, поразительное изменение нашего телевидения в ходе второй чеченской кампании, отмена выборов губернаторов и ужесточение антиэкстремистского законодательства, произошедшее после теракта в Беслане... Однако до конца эту связь я прочувствовала, первый раз побывав в Чечне. Та поездка в конце 2006 года оставила неизгладимое впечатление: передо мной был лежащий в руинах Грозный, только с одной восстановленной улицей. Подобные кадры я видела лишь в хрониках Второй мировой.

— Вы часто пишете свои статьи на правозащитные темы. О чем была первая статья?

— О меленьком селе в чеченских предгорьях — Ярыш-Марды, которое стало красной тряпкой для российских военных: в первую войну небольшой отряд Хаттаба расстрелял здесь значительно превосходящую по численности колонну российских войск. Когда началась вторая чеченская кампания, местные жители сразу же покинули свои дома, и вернуться назад им разрешили только через шесть лет. Российские военные, стоящие возле села, вывезли тогда из него все, что не было уничтожено бомбежками.

— Чем вы занимались в последнее время?

— За последние полгода я объездила почти весь Южный Кавказ. В Азербайджане уже в сентябре встречались с коллегами из Грузии, пытаясь понять, как нам «поверх» этой войны помогать обычным людям. В Армении побывала благодаря тому, что нет прямых авиарейсов из России в Грузию — летели через Ереван, а дальше на машине через полстраны. В Грузии провела с коллегами две недели, изучая последствия августовских событий. Мы проехали более двадцати сел «буферной зоны», общались с людьми. Иногда я ловила себя на мысли, что думаю только о том, как не сойти с ума: перед глазами десятки разбомбленных домов, сотни сожженных, тысячи разграбленных, убитые люди... На второй день я уже безошибочно определяла, какая раньше была обстановка в той или иной квартире: гора расплавленного стекла — сервант, рама со струнами, похожая на арфу — пианино…

Вообще, о разбомбленных домах, похищенных родственниках, пытках и издевательствах там слышишь каждый день, помногу раз. Иногда кажется, что раз это не прекращается, наверное, вся работа была в пустую. Но любой положительный результат снова дает силы: я несколько дней летала как на крыльях, когда нам удалось перевезти к родственникам в Грузию нескольких немощных стариков, которых мы с коллегами нашли в сожженных селах в Южной Осетии.

— Недавно в Москве убили известного адвоката-правозащитника. Вы за свою жизнь не боитесь?

— Гибель Стаса Маркелова нас всех сильно подкосила. Для меня это первое в жизни убийство хорошо знакомого единомышленника. До этого «снаряды падали» на большем расстоянии.

— Изменилось ли в вас что-то благодаря правозащитной деятельности?

— Изменились стиль жизни, круг знакомых. Правозащитная деятельность может быть просто работой, но для этого нужно прикладывать специальные усилия — осознанно разграничивать работу и остальную жизнь. У меня это не получается. К сожалению, в последнее время значительно сузился и круг общения — далеко не все старые друзья понимают, что и зачем я делаю.

А еще с этой работой у меня — сплошные растраты (смеется): после августа прошлого года, например, пришлось полностью менять гардероб, так я похудела. В Цхинвали, где мы работали, было почти невозможно купить продукты. Тушенка и масло, которые были в изредка раздаваемой гуманитарной помощи, моментально портились на 30-градусной жаре. Плюс, я вегетарианка, потому питалась в основном помидорами и персиками, которые собирала в заброшенных грузинских селах.

— Каковы Ваши ближайшие планы?

— Дописать книгу по итогам исследовательского проекта, посвященного изучению проблем молодежи Чечни и Ингушетии. Проводя десятки интервью там, мы пытались понять, что же это выросло за поколение: молодежь, не знавшая мира, почти не учившаяся в школе, а этнических русских видевшая только в военной форме и с автоматами.

Беседовала Арина Молчанова, специально для Sibnet.ru